Пока в ОП у самого Ермака проходят обыски – наши антикоррупционные органы вызывают все большее уважение

Пока в ОП у самого Ермака проходят обыски, а наши антикоррупционные органы вызывают все большее уважение (не идеализируя, конечно) давайте разберемся в хронологии, первопричинах и последствиях событий и какое это имеет отношение к переговорному направлению относительно мира. Спонтанно возникшие "переговоры" подозрительно синхронно с коррупционным скандалом и о чем ОП-медийщики разгоняют нарративы, что коррупционный скандал – это просто попытка давления на ключевых людей от Украины, чтобы исключить их из процесса и склонить государство к капитуляции.

Кратко опишу последовательность событий, в которой сама разобралась и относительно которых присоединялась сначала несколько предвзято, ведь все еще полностью доверяла Зеленскому, а также долго имела сентиментальное отношение к Ермаку. Эта цепочка событий навсегда изменила мое отношение, но сначала давайте ее разберем.

Лето. Президент знает, что НАБУ и САП не отказались от намерения заподозрить его приятеля Миндича, его "правую руку" Ермака, секретаря СНБО Умерова и ряд других высокопоставленных должностных лиц. Вместо того чтобы разобраться, ужаснуться и принять кадровые, организационные решения, направленные на очищение своего ближайшего окружения, формирование наконец стратегии, плана дальнейшего существования государства (которого у нас до сих пор нет), Владимир Александрович принимает другое мировоззренческое решение: защитить своих и приложить максимум усилий, чтобы ничего не изменилось.

С этой целью он организует молниеносную попытку переподчинить НАБУ и САП Офису Генерального прокурора (ОГП), прикрывая это потребностью в едином прокурорском надзоре. Сама я сначала поверила в теоретическую подоплеку, в частности, поскольку всегда была за сильный прокурорский надзор (который в большинстве стран единственный), имела хорошие впечатления от нового генпрокурора Кравченко, а из СБУ при руководстве Малюка провела не один проект по внутренней трансформации ведомства (такие как реформа "Альфы", военной контрразведки и т.д.). То есть Малышу о том, что у НАБУ есть российский след, тогда тоже поверила. Привыкшие к командам и давлению сверху, десубъективизированные, "выгоревшие" нардепы быстро голосуют закон. Дизайн спецоперации разрабатывает и воплощает самое доверенное лицо руководителя нашего государства – лично Андрей Борисович Ермак, который знает, что иначе НАБУ наконец-то намерена добраться и до него.

В обществе, при поддержке профильных общественных организаций, оппонентов власти и просто неравнодушных групп, вспыхивает протест. Впервые с начала полномасштабного вторжения люди массово выходят на улицы. Вся политическая "властная" семья пугается, включая Зеленского. По моей информации по ОП, Президент настолько переживает, что даже ночует на рабочем месте. Нардепы демотивированные, Кабмин застывший, Малыш (который на самом деле является положительным и сильным лидером асимметричных операций против России), вынужден с Кравченко оправдываться за всех. Ситуация сильно подрывает доверие внутри, это "висит в воздухе" и детабирует многие темы внутреннего обсуждения и критики руководства.

Я выхожу на протест и провожу там совокупно около 10 часов, делясь впечатлениями в ОП и убеждая в действиях. Ведущую роль в противодействии Ермаку и настаивании на необходимости вернуть статус НАБУ и САП играет Михаил Федоров, которым окончательно получает "черную метку" от Андрея Борисовича.

Парламент голосует почти откат назад, протесты утихают, атмосфера безвозвратно меняется, проблема не решается. Президент не устраняет ключевых лиц из своей обстановки, не прорабатывает появление государственной стратегии и не принимает ни одного системного решения относительно фронта. НАБУ и САП не отказываются от своих намерений. Приходит осень.

Ноябрь. НАБУ и САП открывают свои карты. Подозрения получают министры и приближенные, Миндич убегает, обнародованные пленки шокируют уставшее общество на фоне набирающих обороты обстрелов энергетики и блекаута; прорывов на фронте, прикрываемых ложью ради сохранения болезненной системы военного управления. Президент снова принимает неочевидное мировоззренческое решение для президента свободной страны свободных людей. Он решает защищать своих.

Еще в начале развертывания скандала Умеров получает задачу активизировать мирный переговорный процесс и едет в Виткофф. До этого в течение уже длительного периода совместными мировыми усилиями США были ограничены эскалацией своих усилий отказаться от Украины, навязать капитуляцию и попросту продать нас россии в обмен на призрачную перспективу удаления россии от Китая. Это они хотят сделать с момента прихода Трампа, но постоянно сталкиваются с многочисленными сложностями "сохранить лицо". Со времен встречи Путина и Трампа на Аляске в администрации лежал российский "мирный" план (капитуляции, на самом деле), но у него не было движения. Когда Умеров, полный наставлений и конфликта интересов, приезжает активизировать хоть что-нибудь, чтобы перебить коррупцию медийно, ему дают этот российский план, выдавая американский. И он соглашается с ним работать. Это становится вехой, запускающей каскад, который Зеленский пытается подать как надежду на мир, а Ермака и Умерова – как великих государственников, у которых есть уникальный потенциал достижения мира.

То есть вы поняли, где "курица и яйцо"?

Зная о том, что Ермаку и Умерову дадут подозрение, Президент не разбирается с ними, а принимает решение их сохранить любой ценой, даже путем активации спящего трека с опасностью дать США повод отказаться от базовой поддержки в виде данных разведки, продажи оружия и заявлений. Был бы скандал месяцем раньше, он отправил бы Умерова к американцам раньше, позже – позже.

Даже не буду подробно расписывать встречу с нардепами, эмоциональную попытку давления на главу СБУ Малыша и генпрокурора Кравченко, чтобы Давид Арахамия получил подозрение в госизмене (!), и попытку свергнуть последнего из руководства фракции "Слуги Народа". Это не те решения, которые я могла бы представить от Владимира Александровича, и после всего, что увидела и пережила, мое отношение уже никогда не будет к нему прошлым.

– Вместо разобраться с кадрами, организовавшими мафиозную структуру, сознательно прикрывать их.

– Решить пойти на риск с бесперспективными переговорами только для того, чтобы представить этих же кадров государственниками и иметь информационную манипуляцию о давлении на них со стороны России и США.

– Вместо прислушаться к Парламенту и Кабмину попытаться применить запугивание и репрессии.

– Уж совсем не интересоваться системой управления войском и событиями на фронте, который стал существовать сам по себе.

Но есть и светлые пятна в этой истории: Зеленский и Ермак привели много хороших людей во власть. И я не шучу. Малыш и Кравченко отказались выполнять "преступный приказ"; Буданов подхватил часть переговорных возможностей, подставив плечо на предыдущие попытки его снять; Федоров занял жесткую позицию по отношению к антикоррупционным органам и потребности в видении государства; Свириденко и Стефанчук оказались хоть и тихими, но лоялистами демократии, а Арахамия даже проявил определенное лидерство по отношению к парламенту, хотя и ограниченно и не совсем уверенно. Есть еще много таких примеров. Но вернемся к основному.

Владимир Александрович – во многом черно-белый Президент: его любят и ненавидят, он может быть как человечным и стойким, так и мелочным и мстительным, смелым и упрямым, поверхностным и отрывочным…

Но сейчас для него, считаю, реально настал момент истины: окунуться в пучину потери доверия не только своего народа, но и собственной команды или переступить в новое состояние.

Надеюсь, что мы увидим второе. Хоть и поздно. Лучше поздно, чем никогда.