"Вернуть домой": Опасная миссия эвакуации павших героев

Младшие сержанты Дмитрий и Александр - пехотинцы 32-й отдельной механизированной стальной бригады, которая сейчас держит Покровское направление.

Когда умолкает грохот боя, а пыль оседает на изуродованную землю начинается работа их эвакуационной группы. Изнуряющий путь через заминированную территорию, под прицелом вражеских дронов, минометов, артиллерии.

На своих двоих, сквозь огонь и опасность

"Основная задача – это эвакуация с позиции. Но без машины", – говорит Дмитрий. Как и Александр боец в штате своего механизированного батальона записан как механик-водитель медицинского пункта. На эвакуацию идут пешком по двое-трое. Обычно одолевают около трех километров в одну сторону.

"Техника в приоритете у врага", – объясняют ребята. "Скажем так, на нас троих, прилетит ну, три мины. Будет ехать даже МТЛБ – это будет гораздо больше вражеского огня".

Каждый выход – тщательная подготовка

Нет двух одинаковых эвакуаций. "Каждая операция разрабатывается в зависимости от ландшафта, от местности. Где ношами, где тележкой, где под руки, по-разному," – продолжают Дмитрий и Александр. Перед каждым выходом собирается максимум информации. "Можно и с дроноводами пообщаться, с теми, кто непосредственно ведет разведку. Можно посетить КСП командира подразделения. То есть надо понимать кого, откуда достать, какое его состояние сейчас, как произошло событие".

Младший сержант Дмитрий из эвакуационной группы одного из батальонов 32-й отдельной механизированной стальной бригады. Фото: 32 ОМБР

Находясь длительно на одном участке, как, например, в Дружбе под Торецком, бойцы изучают местность до мелочей. "Буквально за месяц мы уже село знали как свои пять пальцев. Поэтому маршруты и часто для своих задач мы подбирали самостоятельно. Благо нам в этом вопросе не мешали".

Минимум оружия, максимум для спасения

Идя на такую миссию, берут только самое необходимое. Оружие – обязательно, ведь случались случаи, когда оно становилось пригодным. "Но, ну, даже тех же магазинов, ну, один максимум. Один в автомате и один с собой," – делятся ребята. "Лучше взять еще парочку турникетов на всякий случай и рюкзак с едой и водой, который занесем либо по дороге кому-то, либо, возможно, на той же позиции оставить тем, кто там остается".

Фото: 32 ОМБР

И оружие действительно становилось нужным. В той же Дружбе было по меньшей мере два случая: "Однажды вообще в лицо с этим мудаком встретились, а другой случай был, когда проходили мимо двора по своей задаче и по нам открыли огонь. Приняли нас за штурмовую группу. Это мы поняли из их криков. Ну, пострелялись и нас разбежались. А еще гранатами покидали. Они у нас, мы у них".

Между жизнью и смертью: Риски на каждом шагу

"Опасно каждый выход, абсолютно каждый. Здесь выходишь просто из блиндажа в тылу в двух километрах от нуля, это уже риск," - говорят бойцы. Дроны, минометы, разбросанные противопехотные мины – опасность подстерегает на каждом метре. "Статистика такая 50 на 50. Вот раз выходит обойти их дроны, нас не увидели, нас не обстреляли, или участок не так важен. Следующий раз обязательно увидит. И будут мины".

Младший сержант Александр из эвакуационной группы одного из батальонов 32-й отдельной механизированной стальной бригады. Фото: 32 ОМБР

Никаких специальных опознавательных знаков, указывающих на их гуманитарную миссию, нет. "Ну и, скорее всего, на это бы никто все равно не считался. Даже если бы что-то было," – констатирует Александр. Единственный "знак" – это скотч того цвета, который используется на данном участке для различения "свой-чужой".

Самое сложное – это достать тело из простреливаемых врагом мест или с территорий, где враг близко. "Невозможно достать," – иногда звучит как приговор. "Что надо, чтобы получить? Пожалуй, перемирие. Не знаю. Или наступление. Наступление самое эффективное, конечно".

Вырвать из объятий смерти: Запечатлеваемые в память истории

Бывает, что эвакуация одного героя длится неделями. По документам все это время павший считается пропавшим без вести Враг знает, что за телом придут, и караулит. "Мы рывок сделали, они обстреливают, мы откатываемся. И они это место охраняют. Через несколько дней внимание местом уменьшается, тогда есть возможность пронести героя еще метров 300-400." Второго двухсотого с этой позиции забрали быстрее, потому что повезло с погодой – шел дождь и вражеские дроны не летали.

Когда помощь нужна немедленно: Раненые

Если идут за раненым, рассчитывают на то, что собратья уже оказали первую помощь, но готовы ко всему. "Бывали случаи, когда первую адекватную помощь уже нам приходилось оказывать, чтобы боец ​​имел шанс дойти до эвака. В основном это турникеты, перевязки. Если парень наложил себе турникета, но мы, добравшись до него, понимаем, что он сделал это не лучшим образом, то надо либо еще подтянуть, либо переместить в другое место".

Фото: 32 ОМБР

Был период, когда из эвакуационной группы выходили опытные врачи. "Медик, кроме турникета, оказывал иную помощь. Перематывал правильно и корректно, разрешал то или иное лекарство недалеко от нуля. И тогда больше шансов, что дотянем паренька в лучшем состоянии." Сейчас врачи не выходят – их берегут. Поэтому навыки тактической медицины для самих бойцов – жизненная необходимость.

Слово родным: Мы помним каждого

Труднее всего – это слышать упреки от родных, мол, "бригада ничего не делает, где наши родные, вы их бросаете". "Это неправда," – твердо говорят бойцы. "На всех уровнях в бригаде принимаются действия, чтобы эвакуировать павших. Разрабатываются операции по эвакуации, но не всегда складываются благоприятные условия. Но в принципе всех героев знают, где они находятся и при первой возможности они эвакуируются".

Здесь возникает сверхсложный моральный вопрос. "Нужно унести чье-то тело. Стоит ли эта задача жизни еще двух или трех человек?"

Мотивация через ад

Что заставляет этих людей снова и снова идти в сам ад? "Если мы идем забирать живого, но раненого, то моя мотивация в том, чтобы его спасти. Если я его спасу, моя совесть чистая. И мне там наверху, наверное, зачтется", – поднимает глаза к небу Дмитрий. "Если есть погибшие, то моя мотивация в том, что я утешу родственников. Как минимум, моя работа поможет им адекватно почтить их сына, мужа, отца".

Фото: 32 ОМБР

Эмоции пытаются держать при себе, хотя бывали случаи, когда приходилось эвакуировать хорошо знакомых собратьев. "Эмоции неуместны. У них уже нет смысла. Если пропускать через себя, то что потом будет со мной? К сожалению, я лично вынужден отвлечься от этого. Есть обязанность, задачу которую нужно выполнить".

Работа Дмитрия и Александра – это ежедневный подвиг, тихий, но полный невероятного мужества и самопожертвования. Они – те, кто идет последними, чтобы вернуть павших собратьев семьям, дать возможность близким оплакать и почтить память своих защитников. И пока идет война, их миссия будет оставаться одной из самых трудных и важных. Эвакуационные группы будут идти в темноту под шары и мины, чтобы вернуть своих. Любой ценой. Кроме цены новых жизней.